Телефон: +7 (495) 972-3780

Вьетнам – Камбоджа. Сайгон. Часть 2

Из Меконга вернулись в Сайгон не рано, часа в четыре. Отметились в гостинице и решились на первый самостоятельный поход в город. В руках – карта с прочерченной стрелочками дорогой в центр: Гера постарался. Городской рынок, памятник Хошимину с детьми, набережная. Отлично, вышли. Я вроде как помнила, что мы приезжали слева, где, собственно, и должен быть обозначенный центр. Но стрелочки на карте упорно показывали направо. И я, смутившись, поверила им, а не себе. И мы пошли мимо обшарпанных, разновозрастных домов, традиционно узких. Раньше во Вьетнаме платили аренду за метраж фасада, выступающего на улицу. Поэтому дома и получались такими стройными, но утекающими в бесконечность, то есть во двор. А потом привыкли так строить. И большинство домов, особенно в Сайгоне, именно такие – узкие и длинные. А квартиры там, наверно, как купе. Трехкомнатные квартиры кстати располагаются на трех этажах – а как иначе. Но это я сейчас расписываю вам дома, тогда было не до этого. Не до разглядывания деревьев, растущих на некоторых балконах, и самих балконов, которые как отдельные миры, хранят все на свете. И очень многое, если присмотреться, говорят про своих хозяев. Не до разглядывания проводов, неаккуратно сплетающихся в толстые канаты и зачеркивающих дома и небо. Не до этого было – нужно было за жизнь бороться. Я не шучу. Потому что действующих тротуаров в этой части города просто не было: на них стояли припаркованные мотобайки – рядами, располагались мини-столовки и выпирающие на улицу части магазинов. Людям места не было. И приходилось идти по обочине дороги, рискуя быть сбитыми летающими мимо байкерами в намордниках.

Армии байкеров, создающих броуновское движение, потому что правил для них не существует, – это суть Сайгона, его настроение, его пульс. Звуки клаксонов, резкие и непрерывные, – его песня. На байках ездят и старые и малые, но больше всего, конечно, молодых. Их вообще во Вьетнаме две трети: последствия войн и последовавшего за ними беби-бума. Сейчас кстати в стране строго контролируют рождаемость: научились, видимо, у китайцев. На семью положено по 2 ребенка. Если решишься на третьего, жди неприятностей. Особенно если состоишь на госслужбе: тебя понижают в должности, урезают зарплату и лишают наград. Здесь явно есть мода на байки, на шлемы и даже на «намордники». Но это у продвинутых. Немногие подбирают наряд под шлем и повязку на лице, но попадаются и весьма стильные персонажи. Конечно, барышни. Некоторые колесят на высоченных каблуках – и хоть бы хны. В основном же вьетнамцы не заморачиваются по таким глупым поводам как подбор цвета и ухоженность, а гоняют в чем придется. Через несколько улиц, переходов и одну бензоколонку посреди дороги становится реально страшно. Увидеть Сайгон и не умереть – в этом больше нет иронии. Все вокруг летит, подрезает, выдает немыслимые зигзаги, едет по встречке, пищит и ухает. Кажется, что ты, маленькая девочка, стоишь посреди гигантского улья, и хотя пчелам нет до тебя никакого дела, врезаться в тебя они могут запросто. Хотя дело, впрочем, есть. К тебе регулярно пристают торговки фруктами – фрукты лежат в багажниках велосипедов, другие таскают их на коромыслах, в двух плоских, больших плетеных тарелках. Кто-то предлагает открытки или веера и бог знает что еще. Ты не обращаешь внимания, а, собрав волю в кулак, продираешься по улице вперед. Страстно обняв сумку, потому что про байкеров-воров предупреждали многократно.

Вскоре становится понятно, что никаким центром здесь не пахнет. Никаким Хошимином с никакими детьми. Поразмышляв пару секунд, мы начинаем ловить такси. Очень хочется спрятаться в машину от этого сумасшествия. И мы прячемся. Здесь прохладно и тихо. Все звуки города теперь сглаженные и даже приятные. До City market едем минут 5-7, платим за поездку 2,5 доллара – строго по счетчику и понимаем, что открыли для себя прелестный вид транспорта. Вылезаем из машины и заходим в желтое здание рынка. Гера сказал, что товары здесь качественные и отовариться очень даже нужно. Но как только мы вступаем в узкий проход между рядов с тряпьем, как нас начинают рвать на части. Хватают за руки, тянут, зовут. Мы смотрим друг на друга ошалелыми глазами и, пробежав один ряд, забиваемся в первый попавшийся угол.

Сайгонский рынок оказывается ничуть не менее опасным местом, чем сайгонская улица. Мелькает мысль сбежать сразу же, но мы решаем побыть еще минут пять. Углубляемся в ряды, и здесь уже нет, слава богу, такого ажиотажа, как на входе. Да, товар свой рекламируют, но без рукоприкладства. А если кто-то решает ущипнуть за локоть, фраза «донт тач ми!» понимается мгновенно. Мы останавливаемся у сумок. Сумки – это страсть, давняя и неутолимая. Они здесь большие, маленькие и средние. Из кусочков и вышитые. Всех цветов, как говорит продавщица. Действительно всех. Глаза разбегаются и в кучу уже не собираются. Покупаем одну, сторговываемся за 23 доллара, начав, кажется, с 28. Потом еще одну, и третью в подарок, и еще маленькую на десерт. В самом начале нашей битвы за сумки возле нас останавливается худая девушка с обрубленными по локоть руками. Я думаю, что она просит милостыню. Стараюсь на нее не смотреть. Она не уходит. Стоит возле нас все 10 минут. Забрав пакет, я разворачиваюсь и все-таки смотрю на девушку без рук. Такой красавицы во Вьетнаме я больше не встречу. С таким уточненным лицом, с такой фарфоровой кожей. Она протягивает мне веер, и я понимаю, что она продает, а не просит. Мы покупаем. Прозрачный, голубой, он лежит сейчас на моем столе. Напоминание, как изменчива и контрастна жизнь.

Мы входим во вкус торговли. Покупаем декоративные наволочки для подушек, чудные девичьи платья для племянниц, крохотную вьетнамскую шапку, магнитики оптом и еще одну мини-сумочку – за 3,5 доллара. Выходим, а уже наступила ночь. Юг, все дела. И мы понимаем, что Хошимин с детьми и набережная случатся завтра. Мы ловим такси и прибываем в наш временный дом, кстати, очень приличный, несмотря на трехзвездочность. Даже с компом в номере. На следующий день мы уже спокойно от отеля идем налево, не сомневаясь в правильности направления. Рано, а уже печет. Утром на улицах спокойнее и пустыннее. В скверике на деревянной площадке пары разучивают па. Мимо проезжают велорикши и настойчиво хотят нас прокатить. Но мы хотим гулять. Тем более – страшно. Сядешь в такую незащищенную коляску с великом, и любое столкновение поимеет весьма определенные последствия. На центральных улицах тротуары вполне вменяемые, и потому можно спокойно и в свое удовольствие глазеть по сторонам. На дома и балконы. На витрины с кистями и красками, и с портретами Ленина, Маркса, Хошимина, который здесь за Энгельса. На магазинчики с разноцветными байкерскими шлемами. И кичевыми живописными полотнами. На микро-магазинчики на колесах, которые здесь на каждом углу, – торгуют съестным. На вьетнамских улицах пахнуть может одновременно и очень вкусно – от еды, которую готовят тут же, на улице, – и помойкой. Потому что мусорные пакеты в баки не складируют, а выставляют тут же, на обочине. Кто-то да заберет.

Мы доходим до Хошимина с детьми. Детьми оказывается один ребенок. Подозрительно несчастливый. В отличие от Хошимина, который похож в этом варианте, кажется, на Конфуция. За Хошимином красивое масштабное здание с лепниной – понятно, французы построили. И вообще здесь начинается французский квартал и колониальная архитектура. В этих вполне парижских зданиях обитают пятизвездочные отели. Фотаем аккуратное здание оперы, идем дальше. На некоторых домах висят красные фонари, намекая на китайский ресторан. Самому главному, потому как жизненно необходимому, чему нас научил Гера – это переходить улицу. Без этого в Сайгоне никуда: светофоров мало, улицы длинные, байкеры себе на уме. Так вот надо поднять одну руку вверх, две не надо: не сдаваться идешь. И спокойно пересекаешь улицу в любом удобном тебе месте. Не медлишь, не бежишь. И байкеры тебя объезжают. Так мы доходим до набережной, поражаясь по ходу дела архитектуре: из-за красивых французских зданий вылезают неуместные и потому кажущиеся уродливыми небоскребы. На набережной оседаем в бессилии: и протопали много, и солнце жарит.

Река Сайгон воображения не поражает: слишком много грязи болтается в водорослях у берега. Но если смотреть упорно вдаль, на здания на противоположном берегу и большие корабли, неповоротливо залезающие в гавань, то очень даже ничего. Ловим такси. Забираясь в машину, я неловко и с силой стукаюсь головой о раму, чуть не снеся себе полголовы. На что водитель радостно смеется. И я даже не могу скрыть своего раздражения по этому поводу. Странные все-таки эти азиаты, думаю я, пытаясь себя успокоить. Кстати главное разочарование во Вьетнаме – недружелюбие вьетнамцев. Я читала, готовясь к поездке, несколько отзывов, где было написано, что эта страна, которая улыбается. Байкеры несутся на тебя, улыбаясь. Вообще такого не видела. Наоборот, они все насупленные и погруженные в себя. А если ты первым кому-нибудь улыбнешься, то рискуешь увидеть явную подозрительность на лице. В общем, эту загадку я так и не разгадала. Оказавшись у отеля, мы не стали прятаться в номер, а погуляли по окрестным улицам. Подбиралось время обеда, и на миниатюрных, как в стране лилипутов, стульчиках сидели группки людей и усердно уминали суп. У одной группки мы остановились. Я фотографировала их, они – меня. Не рискнув лакомиться фруктами на улицы – видимо, зря – мы зашли в кафешку. И заказали по стакану сока. В кафе по-английски не говорили, предлагали французский, но – к сожалению, слова «орандж фреш» были поняты на половину. Нам принесли в красивых гнутых стаканах сок «Зукко», забетонированный льдом. Пить хотелось страшно, и я одолела-таки половину. Через день пожалела: в 37-градусную жару на пляже пришлось бороться с приступами удушающего кашля. Мы уезжали из Сайгона, хаотичного, шумного, никогда не спящего, слитого, как и многие восточные города, из ярких контрастов. Уезжали, хотя хотелось остаться. Еще на день-два. Но никогда – жить. Потому что здесь мы поняли, что Москва, оказывается, не такой сумасшедший город, как думалось. И спасибо Сайгону еще и за это.

23 Мая 2011 года